Преследуемый. Hounded - Страница 61

А если ты не найдешь того, с кем можешь иногда проводить время (и эти мгновения подобны теплым солнечным лучам, украдкой озаряющим твою жизнь), – что ж, тогда тиски горя и уныния неминуемо раздавят твое сердце.

Если отбросить сделку с Морриган, мою жизнь сделали столь долгой именно такие встречи – сюда я включаю и Оберона. У меня есть друзья, которые помогают мне забыть о тех, кого я похоронил или потерял: они творят для меня истинную магию.

Вдова вернулась со стаканчиком виски, в котором позвякивали кубики льда.

Она напевала какой-то старый ирландский мотив и была счастлива.

– А теперь поведай мне обо всем, мой мальчик, – заявила она, опускаясь в кресло. – Что сделало твое воскресенье столь ужасным?

Я глотнул виски, наслаждаясь обжигающим вкусом алкоголя и прохладой льда.

– Миссис Макдонаг, я думаю, что мне следовало принять ваше предложение и креститься. Была ли последняя церковная служба достаточно умиротворяющей и поучительной?

Вдова захихикала.

– Такой умиротворяющей, что я даже не помню проповедь святого отца. Я просто умирала от скуки. А у тебя, – миссис Макдонаг произнесла это слово с улыбкой, тщательно выговаривая его, как истинная американка, – а у тебя был захватывающе интересный день?

– В меня стреляли.

– Стреляли?

– Так, ерунда, задели мягкие ткани.

– Молодчина. А кто же на такое осмелился?

– Полицейский детектив из Темпе.

– Боже милосердный, я ведь читала про это в утренней газете! Там говорилось, что местный коп без всякой на то причины ранил законопослушного гражданина. Но всю статью я читать не стала.

– Вот и хорошо.

– Ничего себе! А почему безмозглый дурень в тебя выстрелил? Не из-за того ли, что ты прикончил бесполезного британского ублюдка?

– Вовсе нет, – ответил я.

И я провел приятный час, рассказывая вдовушке занимательную историю собственных похождений и опуская наиболее душераздирающие детали. Наконец я попрощался, пообещав в самое ближайшее время подрезать грейпфрутовое дерево, и зашагал по Милл-авеню, а оттуда на север – к «Рула Була». Кое-кто изумленно косился в мою сторону, а некоторые ребята даже старались обойти по широкой дуге (по-моему, их испугала рукоять Фрагараха, которая торчала из ножен), но в остальном все было мирно и спокойно.

Я пришел в «Рула Була» раньше, чем Хал. Взгромоздившись на высокий табурет у стойки бара, я очаровательно улыбнулся Грануаль. Боги Преисподней, ну и красотка! Рыжие вьющиеся волосы, влажные после душа, который она приняла перед уходом на работу, просто опьяняли.

Грануаль небрежно продефилировала ко мне и усмехнулась. Зубы у нее были белоснежные.

– Зря я переживала! – заявила она. – Когда я увидела статью в газете, то подумала, что не увижу тебя в течение месяца. Однако предполагаемая жертва стрельбы сидит в нашем заведении и вдобавок умирает от жажды.

– А в меня действительно стреляли, только все моментально зажило, – ответил я.

Внезапно выражение лица Грануаль изменилось. Она прищурилась и склонила голову набок, кинула салфетку на столешницу, ее голос стал гортанным, и в нем появился странный акцент:

– Обычное дело для друида.

В моем распоряжении имелось всего четыре слова, и я мог лишь предположить, что услышал акцент, принадлежащий выходцам из Индии.

Но неожиданно, практически без паузы, прежняя Грануаль – бойкая и привлекательная барменша – вернулась.

– Что будешь пить? «Смисвик»?

– Как тебе удается на ходу менять тему, Грануаль?

– Я просто спросила, будешь ли ты «Смисвик», – смущенно пробормотала она.

– Нет, что ты упомянула перед этим?

– Ну… что ты умираешь от жажды.

– Нет, что ты сказала после этого, но перед тем, как предложила мне «Смисвик».

– Хм-м-м. – Грануаль недоуменно взглянула на меня, но затем ее глаза прояснились. – Поняла! Должно быть, именно она обратилась к тебе! Значит, час пробил! Она несколько недель дожидалась подходящей возможности, представляешь?

– Что? Кто? Теперь ты поставила меня в тупик, Грануаль.

Она вскинула руки вверх.

– Думаю, тебе и впрямь надо выпить – и выслушать длинную историю.

– Ладно. Я заказываю «Смисвик», но времени у меня в обрез. Я встречаюсь в «Рула Була» со своим адвокатом.

– Хочешь подать иск? – осведомилась Грануаль.

– Да, копы заслуживают серьезного судебного процесса.

– А ты можешь задержаться после того, как поболтаешь со своим адвокатом?

Грануаль поставила на салфетку кружку с элем, улыбнулась и тряхнула волосами. Я едва не растаял и подумал, что, наверное, на меня такое влияние оказывает не Грануаль, а магическая сущность, обитающая в ее сознании.

– У меня сложилось впечатление, что некто живущий в тебе сам выбирает время для разговоров, не особо интересуясь твоим мнением.

– Она редко поступает подобным образом, – парировала Грануаль, отмахнувшись от своей мимолетной одержимости, как от мелкой неприятности, вроде укуса комара. – Обычно она очень вежлива и предоставляет контроль мне.

– Имя. Скажи ее имя! Кто она?

Но, прежде чем Грануаль успела открыть рот, в паб вошли Хал и Оберон. Оборотень и волкодав громко меня приветствовали, хотя посетители слышали и видели только Хала. Оберон до сих пор находился под колдовскими чарами, однако я различил в воздухе мерцающие разноцветные вспышки – похоже, пес отчаянно вилял хвостом. Кто-то обязательно заметит, если он будет продолжать в таком духе: нельзя сказать, что «Рула Була» в этот час пустовал.

‹Аттикус, наконец-то! У оборотней отсутствует чувство юмора!›